Слушай! Облака собираются во тьме - Какая болезненная свобода. Тихо! Услышь тис, безумец во любви; Его годы в грязи, Здесь каждый словно труп внутри своей могилы; Нас томят нашей жизнью Но это не учение о зле или ненависти; Гармония и эстетика - это блаженство; Так звонко это не зазвучит впредь - Эту ткань откинь в сторону, она бледна, Она нас закрыла - Искусив тебя открыть ставни. Так утолив твоё жаждущее сердце; Себя отдаёшь ты несчастью полностью: холод - В благе, объявшим пробивавшийся пейзаж, Как райская звезда средь бела дня- Подавлялась радость эта и наконец исчезла вновь, Спаси зиму, упадший дух храбрости.
Harken! - the clouds mustered in dark - So painfully easing. Hush! - hearest ye the yew doting; Its years of yore in a mire, Each like a corpse within its grave; Wrought for us a yearn of lief; Tis not a lore of bale nor loathe; Harmony and aesthesia are its blisses; Ne'er ere hath it exist'd so sonorously - Jostl'd away the pale drape That us had been o'erhung - Tempt'd thy shutters to open And thus quench'd the hearth; Thou giv'st to misery all thou hast: the cold - With weal embrac'd the sprounting landscape Like a star of heaven in the broad daylight - This joy subdueth until it again waneth, Save the drooping winter of stalwart.
